[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

Однако Шэнь Цинцю решительно двинулся вперёд, не оглядываясь.

Безликие горожане продолжали таращиться на него — вернее, учитывая, что у них не было глаз, их лица просто поворачивались в его направлении, и всё же спиной Шэнь Цинцю безошибочно ощущал их пристальные взгляды.

Делая вид, что не обращает на них внимания, мужчина ускорил шаг. Когда на пути попадались прохожие, он попросту отбрасывал их в сторону. Внезапно его замах блокировала чья-то рука; она была тонкой, будто тростинка, но при этом её сила наполняла душу невольным страхом: Шэнь Цинцю словно натолкнулся на железный прут.

Его запястье крепко обхватил четырнадцатилетний Ло Бинхэ, и, несмотря на покрывавшие лицо мальчика синяки на разных стадиях выцветания, его выражение было грозным, будто туча. Угольно-чёрные глаза впились в лицо Шэнь Цинцю.

Ты и тут меня настиг!

Шэнь Цинцю пришлось трижды тряхнуть рукой со всей силы, прежде чем он сумел высвободиться, чтобы сорваться на бег, расталкивая толпу. Сперва ребёнок, теперь подросток — если подтянется ещё и взрослая версия, его хрупкой психике этого точно не выдержать!

Однако улица всё не кончалась. Пробегая второй раз мимо лотков, возле которых резвились дети и смеялись сбившиеся в кучки девушки, Шэнь Цинцю понял, что эта улица закольцована — он не сможет покинуть её, двигаясь вперёд!

Поскольку идти назад было бы столь же бесполезно, оставалось поискать иного пути. Оглянувшись по сторонам, Шэнь Цинцю поспешил к винной лавке.

Тусклый красный свет висящих высоко над дверью фонарей манил путников тёмной ночью. Деревянные двери были плотно закрыты, но Шэнь Цинцю распахнул их и вошёл. Стоило ему переступить порог лавки, как двери сами собой захлопнулись за ним.

Внутри его встретила непроглядная тьма с гуляющими по помещению сквозняками — казалось, он очутился не в лавке, а в какой-то пещере.

Подобная метаморфоза ничуть не удивила Шэнь Цинцю: в конце концов, законы здравого смысла ко сну неприменимы, и любая дверь может открываться куда душе угодно.

Стоило Шэнь Цинцю подумать об этом, как его ушей достигли странные звуки.

Более всего они походили на тяжкие хрипы человека, раненного в грудь.

Кроме того, похоже, он был там не один!

Шэнь Цинцю щёлкнул пальцами, и с них сорвалось пламя, устремившись к источнику звука.

Едва огонь осветил происходящее, зрачки мужчины резко сузились от шока.

Стоявший перед ним Лю Цингэ приставил к груди меч Чэнлуань, готовясь вонзить его в себя.

Примечания:

[1] Ли 里 (lĭ) — около 0,576 км.

[2] Молодой господин 公子 (gōngzǐ) — гунцзы — в пер. с кит. буквально «сын дворянина/чиновника» или «сын общества».

[3] Город Хуаюэ 花月城 (huā yuè chéng) — название города в пер. с кит. означает: Хуа — «цветок», Юэ — «месяц».

[4] Надменная поза — в оригинале чэнъюй 昂首挺胸 (ángshǒu tǐngxiōng) — в пер. с кит. «высоко держать голову», обр. в знач. «держаться самоуверенно, горделиво».

[5] Гордый — в оригинале чэнъюй 趾高气扬 (zhǐgāoqìyáng) — в пер. с кит. «стопы высоки и манеры возвышенны», обр. в знач. «важничать, задирать нос».

[6] Наставник — здесь в оригинале употребляется слово шифу 师父 (shīfu) в пер. с кит. означает «наставник, мастер», в то время как Ло Бинхэ обычно зовёт Шэнь Цинцю «учитель» 师尊 (shīzūn)— шицзунь.

Глава 41. Бегство от смерти в Хуаюэ. Часть 2

Кровь из бесчисленных ран сплошь пропитала одежду Лю Цингэ, ручейком стекая изо рта. Похоже, он уже потерял счет нанесённым самому себе ударам. Искажённое лицо заклинателя красноречиво свидетельствовало о том, что рассудок покинул его, пав под натиском искажения ци.

В красноватых отблесках огня эта сцена представала запредельно жуткой. На мгновение Шэнь Цинцю позабыл, что пребывает в Царстве снов, и бросился к Лю Цингэ, чтобы отобрать у него Чэнлуань.

Но меч уже пронзил сердце его шиди. Шэнь Цинцю осторожно извлек лезвие, высвободив новый поток крови. Невзирая на весь ужас происходящего, ему удалось взять себя в руки. Отступив на пару шагов назад, он на кого-то налетел и резко развернулся.

Перед ним с опущенной головой стоял Юэ Цинъюань.

Хоть его лицо было обращено к Шэнь Цинцю, в глазах главы школы не было ни малейшего проблеска света. Всё его тело было сплошь утыкано чёрными стрелами.

Он был пронзён десятью тысячами стрел.

Тут-то Шэнь Цинцю понял, что предстало его глазам: изначальные смерти его братьев по школе!

Те, что оригинальный Шэнь Цинцю подстроил собственными руками!

Заклинатель почувствовал, что более не в силах смотреть на это. Уж лучше безликая толпа, чем подобные зрелища!

Он решительно двинулся в том направлении, откуда пришёл. Как ни странно, раздвижная дверь обнаружилась на том же месте. Миновав её, Шэнь Цинцю бросился прочь, словно человек, которому только что даровали помилование, в неизменности которого он был не уверен. В голове творился сущий кавардак. Идя по улице, он умудрился несколько раз споткнуться на ровном месте — должно быть, он представлял собой на редкость жалкое зрелище.

Душевного спокойствия не добавляло и то, что «горожане» продолжали на него глазеть. Казалось, все окрестности окутала мёртвая тишина.

Шэнь Цинцю сам не знал, сколько времени нёсся вперед, не разбирая дороги, прежде чем на всех парах врезался в прохожего.

Этот мужчина машинально заключил его в крепкие объятия.

Он был слегка повыше, чем Шэнь Цинцю, весьма худощав и с головы до ног укутан в чёрное, за исключением открытого участка шеи. Его лицо скрывала маска гневного призрака.

Шэнь Цинцю не успел вымолвить ни слова, прежде чем из-под маски донеслось насмешливое:

— Учитель, вам следует быть осторожнее.

Право, мужчине не требовалось заглядывать под маску, чтобы понять, кто перед ним.

Шэнь Цинцю принялся вырываться. К его удивлению, человек в маске не сопротивлялся, легко разомкнув объятия. Лишь отступив на приличное расстояние, Шэнь Цинцю смог поднять глаза на этого человека, не теряя самообладания.

— Ты создал этот город? — спросил он.

Ло Бинхэ неторопливо снял маску. Судя по выражению его лица, он отчасти сожалел, что игра в кошки-мышки завершилась так быстро.

— Да. И что о нём думает учитель?

— Ты воистину заслуживаешь звание лучшего ученика Мэнмо, — медленно кивнул Шэнь Цинцю.

Столь проработанная иллюзия и в самом деле внушала невольное уважение: в сравнении с той ловушкой, в которую они оба попались несколько лет назад, эта ничуть не проигрывала.

И так же, как и та, была способна разбередить худшие страхи.

Изначально Ло Бинхэ казался весьма благодушным, однако после этих слов улыбка исчезла с его лица.

—